|
Торжественная встреча Роммеля в Берлине по случаю его побед в Северной Африке. Слева - Борман, справа - Геббельс. Сергей Милин
ЛИС ПУСТЫНИ ЗАМЕТАЕТ СЛЕДЫ Золото Роммеля обозначено, но до сих пор не найдено
Фашистский корпус Роммеля - Лиса пустыни, как прозвали его союзники за "дьявольскую хитрость", проявленную во время военных действий в Северной Африке. - награбил несметные сокровища: золотые слитки, валюту и произведения искусства из музеев захваченных городов. В 1943 году эсэсовцы упаковали эти ценности в шесть больших бронированных контейнеров и отправили морем из тунисского порта Бизерта в Аяччо на Корсике, откуда их должны были вывезти в Италию. Но американская авиация постоянно бомбила порт, не позволяя выйти ни одному судну. Тогда эсэсовская охрана решила спрятать сокровища на дне морском... В 1948 году на Корсике появился бывший эсэсовский шарфюрер Петер Флейг незадолго до этого выпущенный из лагеря для военнопленных. Он утверждал, что участвовал в затоплении контейнеров с "сокровищами Роммеля" и может найти это место. Целый месяц Флейг нырял с аквалангом, пока не кончились деньги, выделенные французскими ВМС на поиски нацистских ценностей. Результат был нулевой Флейг, обвиненный в мелком мошенничестве, провел два месяца в тюрьме и по выходе оттуда был похищен мафией. Ее главари пытками вырвали у него точные сведения о кладе, после чего Флеиг исчез. Несколько экспедиций, занимавшихся поисками после эсэсовского шарфюрера, тоже закончились полным фиаско. Осведомленные лица утверждали: в этой серии неудач видна рука мафии, ибо каждый раз кто-нибудь из кладоискателей погибал. В середине 50-х годов на лето в
Аяччо приехал Джон Годли, третий ирландский барон Килбракен, журналист и
путешественник, автор множества статей и десятка книг. В первый же вечер хозяин
гостиницы поведал ему о спрятанных здесь «сокровищах Лиса пустыни». Годли
запросил один американский журнал, не заинтересует ли их данная тема. Оттуда
дали «добро», и журналист принялся за собственное расследование. мере выявили ее главные этапы. Он беседовал со всеми людьми, встречавшимися с Флейгом; интервьюировал судебных чиновников и тюремных надзирателей, сталкивавшихся с ним; бродил по кабачкам в маленьких корсиканских портах, нашел водолазов, которых предыдущие экспедиции нанимали для подводных работ. Наконец, в 1961 году Годли разыскал самого Флейга, который таинственно исчез тринадцать лег назад и все это время жил в тихом немецком городке на Рейне, подальше от мафии и журналистов в постоянном страхе за свою жизнь. Чтобы успокоить Флейга. ирландец показал ему письмо от известного кладоискателя Робера Стенюи. в котором излагался подробный план предполагаемой экспедиции. Ранее Стенюи уже нашел сокровища испанской Непобедимой Армады, поэтому его имя убедило немца, что в данном случае речь идет о серьезном начинании. С его помощью Годли восстановил подлинную историю пропавших ценностей. Во-первых "сокровища Роммеля вовсе не были сокровищами Роммеля. Во-вторых. Петер Флейг оказался не совсем тем Петером Флейгом. В 1947 году он сидел в лагере Дахау, где американцы держали эсэсовцев и военных преступников Там же был некий Шмидт. Во время кампании в Северной Африке он возглавлял особую моторизованную команду СС, следовавшую за корпусом Роммеля, но подчинявшуюся лично Гиммлеру. Она методически очищала банки, ювелирные магазины, музеи и частные коллекции в оккупированных немцами городах. В конце кампании, когда союзники прижали немцев с моря, а связь с Гиммлером была потеряна, оберштурмбанфюрер Шмидт решил действовать на свой страх и риск. Он разделил награбленные ценности на три части. Одна была переправлена и спрятана в Австрии, другая - в Италии возле Виареджо, наконец, третья - у побережья Корсики. В лагере Дахау Шмидт предложил Флейгу поменяться документами - они были похожи друг на друга. Шарфюрера ожидало скорое освобождение, а Шмидта виселица. Шмидт обещал передать Фпейгу три карты с обозначением тайников. Пока тянется следствие, он должен был молчать, а потом признаться в подмене, заявив, что сделал это под угрозой смерти. Его настоящую личность нетрудно будет установить, а тем временем Шмидт рассчитывал оказаться на свободе. Флейг колебался, но в конце концов же взял карты, и в этот момент за Шмидтом пришли охранники и увезли из Дахау. Больше о нем ничего неизвестно. После этого Фпейг решил обменять часть сокровищ на быстрое освобождение и передал капитану американской контрразведки Брейтенбаху две карты с пояснениями Шмидта. Американец взял несколько солдат и помчался в Австрию. Там. В горах под Зальцбургом, в сенном сарае он обнаружил тайник с музейными полотнами. Этот факт официапьно подтвердили в Пентагоне. Затем Брейтенбах отправился в Виареджо, где, по словам Шмидта, были спрятаны деньги из банков. И это подтвердилось. Причем настырный Годли сумел разыскать фотокопию официального донесения контрразведчика. Если два тайника оказались подлинными, то есть шанс, что и третий не выдумка, решил Годли. Флейг оставил его для себя по нескольким причинам. Сбыть картины известных мастеров очень трудно; они фигурируют в каталогах, и их судьба известна. Банковские билеты могли оказаться фальшивыми - ведь нацисты печатали и доллары, и фунты. Другое дело золото В любом виде: будь то монеты, бруски или изделия из него - оно всегда пользуется спросом, причем легко найти покупателей, которых не интересует его происхождение. Для перестраховки Флейг рассказал и о третьем тайнике, но его координаты указал неправильно. Поэтому, когда в 1948 году его выпустили из лагеря и он приехал на Корсику, поиски клада были сплошной мистификацией. Двадцать три дня подряд Флейг под контролем французов опускался на дно в месте, которое не имело никакого отношения к настоящему тайнику. Просидев два месяца в тюремной камере, якобы за кражу кинокамеры, Флейг вышел на свободу и поселился в дешевом пансионе в Бастии. А в декабре сказал хозяйке, что едет в Поретто, где жила семья корсиканского водолаза, с которым он познакомился в тюрьме, и исчез. А дальше начались странные случаи. В 1952 году водолаз из Бастии Анри Элле и адвокат Канчеллиери зафрахтовали яхту “Старлена”, чтобы прочесать место затопления сокровищ. Но при выходе из порта ее протаранил лайнер, почему-то отклонившийся от курса, хотя дело было ясным утром при тихой погоде. Следующей весной Элле зафрахтовал другую яхту, но она так и не пришла на Корсику будто бы из-за поломки мотора. А через несколько месяцев Элле погиб при невыясненных обстоятельствах во время погружения. Адвокат Канчеллиери вел переговоры с несколькими фирмами, занимающимися подводными работами, но ни одна не согласилась взяться за поиски. Когда адвокат выехал в Италию, чтобы найти там подходящую фирму, его машина потеряла на шоссе управление и врезалась в стену: Канчеллиери умер на месте, не приходя в сознание. Хотя Флейг в этом не признался, он, похоже, вел переговоры с корсиканским водолазом о поисках сокровищ и ориентировочно указал место их затопления. А тот, в свою очередь, сообщил обо всем своим потенциальным партнерам - водолазу Элле и адвокату Канчеллиери. Во всяком случае, августовским вечером в 1961 году Андре Матеи, напившись, заявил во всеуслышание в баре Бастии, что "засек" нацистские сокровища В ту ночь он не вернулся домой. А три дня cnycтя его тело, прошитое автоматной очередью. 6ыло обнаружено в зарослях возле Проприано. Что же касается утверждения Шмидта будто бы он "сам выбрал места для тайников, поскольку потерял связь с Гиммлером», то это явный вымысел. Скорее тут угадывается почерк самого Лиса пустыни, по приказа которого действовал Шмидт, Роммель, очевидно, решил воспользоваться неразберихой при эвакуации из Африки и "прикарманил” ценности, возможно, для последующего финансирования заговора против Гитлера. Ведь он был его активным участником и после провала покончил жизнь самоубийством С этими результатами Годли ознакомил
членов предстоящей экспедиции, в числе которых были француз Робер Стенюи и американский изобретатель Эдвин Линк, предоставивший в распоряжение кладоискателей свою яхту "Си дайвер" и новый чувствительный магнитомер "Протон". Накануне отплытия из Монако все они подписали обязательство в течение десяти лет не разглашать координаты района предстоящих поисков независимо от их результата. Отправной точкой стала начерченная Шмидтом карта: пожелтевший обрывок миллиметровки с нанесенной на нее береговой линией, ориентирами и глубинами. О том, как развивались события, рассказывает Робер Стенюи: "Главная задача для нас - разработать рациональную методику, чтобы не проходить дважды одно место и в то же время охватить всю вероятностную зону. Рабочий день начинается в семь утра. Приникнув к секстанту, Эд Линк разворачивает яхту по главной оси. На корме матросы приготовились спускать сигнальные буи. Когда судно пересекает поперечные оси. Эд дает короткий сигнал сиреной: бетонная глыба уходит на дно, разматывая трос. Красный буй отмечает "точку", и я погружаюсь в воду, чтобы проверить, как лег "якорь". Когда я поднимаюсь на палубу, Джон Годли кивком указывает на маячащую невдалеке лодчонку; "Новости на Корсике распространяются быстро. Вчера там был один малый. Сегодня уже двое". Беру бинокль. Это обычная прогулочная посудина с подвесным мотором. На обоих пассажирах соломенные канотье с красной лентой и цветастые рубашки - стиль марсельских гангстеров. В руках у одного блеснуло что-то похожее на компас. - Кстати, я показывал вам милое послание от заинтересованных лиц? - спрашивает герр Феллер - адвокат Флейга - и протягивает фотокопию страницы, вырванной из ученической тетради в клеточку: "Господин адвокат! Не советуем лезть в историю с кладом Роммеля. Вам мало троих убитых? Смотрите, как бы и вам не загнуться. Это золото - НАШЕ. Не суйте нос на Корсику. И ваш друг Флейг тоже. Ваши доброжелатели". После торопливого обеда "Си дайвер" опять утюжит море. Уже в темноте Линк расшифровывает одному ему понятные каракули. Он очерчивает "зоны плюс" и "зоны минус", после чего произносит приговор: "Все в норме". Он очень доволен: пусть даже вместо слитков на дне окажется ржавое железо, главное, что его "Протон" докажет свою чувствительность. Подводные магнитометры, конечно, вещь хорошая. Жаль только, что когда их тащат по дну. начинаются неизбежные поломки. Именно это случилось на третий день с "Протоном". Пока Линк возился с ним, я продолжал поиски на маленьком "Риф дайвере" с портативным магнитометром Ферстера. Название "Рифовый ныряльщик" исчерпывающе объясняет его назначение: большое судно не может вести разведку на мелководье, а шестиметровому "Риф дайверу" это вполне доступно. У него нет винта, который может поранить водолаза или порвать трос, нет и руля. Мощный дизель выбрасывает струю воды, и суденышко движется на реактивной тяге. Два иллюминатора ниже ватерлинии позволяют следить за дном. Итак, я перешел на "Риф". Вокруг красного буя, отметившего "горячую точку", пусто. Но немного южнее - сигнал. Облачаюсь в мои подводные доспехи: ласты, грузила, нож, трубка, маска, часы, батиметр, компас. Все? Плюхаюсь спиной в воду, переворачиваюсь и сильными ударами ласт иду вниз. Подо мной - светлые пятна. Это - дно. От движения ласт песок взвивается маленькими смерчами. Видимость хорошая. Но вокруг пусто. Отсчитываю от лота 15 метров к северу и начинаю описывать круги. Взгляд налево, взгляд направо. Увы, только песок и кораллы. Клада нет, но зато есть важные наблюдения: здешние донные отложения должны были быстро засосать контейнеры. Перед экспедицией мы гадали, не могли ли сокровища случайно попасть в сети к рыбакам. Теперь ясно, что нет: тяжелые металлические ящики уже погрузились в песок. …"Протон” починен. Ровная поверхность моря напоминает озеро в безветренную погоду. С шести утра до семи вечера "Си дайвер" без устали ходит взад и вперед. Мы подняли со дна богатый урожай: мотки троса, якоря, железные кошки, которыми кто-то, видимо, пытался искать сокровища. С каждым днем зона поиска сужалась. Несколько раз звучала ложная тревога. Я нырял и обнаруживал все ту же песчаную пустыню. А потом случилось нечто неожиданное. Я стоял у штурвала "Рифа". Майкл дежурил у магнитометра. Мы двигались короткими галсами на север от яхты. Вначале прибор регистрировал большую массу судна, потом интенсивность импульсов падала. Внезапно, когда мы удалились на приличное расстояние от яхты, стрелка заметалась как угорелая. Я вновь прошел это место с севера на юг. Та же картина. Сделал круг, чтобы войти в "горячую зону" с востока. Тот же сигнал. Значит, мы что-то нашли. На дне или в донных осадках находится большой предмет или группа предметов, вызывающих возмущение магнитного поля. Бомба? Самолет? Затонувший катер? Или "наши" контейнеры? Сонар показывал именно ту глубину, что значилась на карте Шмидта. Нырять? Бесполезно: это лежит под слоем песка. Взять металлоискатель? Зона поиска все еще была слишком обширна. Ладно, будь что будет, ныряю... И ничего не нахожу. Магнитометр "Протон" выполнил свою задачу. Теперь день за днем мы рыщем с магнитометром Ферстера. Но он засекает лишь предметы, лежащие неглубоко - не глубже двух метров. А остальные приборы еще слабее. Так в нашей, казалось бы,. безупречной системе обнаруживается провал. Нам не хватает промежуточного прибора - нужен либо более точный магнитометр типа "Протон", либо более мощный Ферстера. Досадно, но пока нет ни того, ни другого... С самого начала Линк поставил предел поискам - две недели. Остается три дня, за которые должно совершиться чудо. Но его не происходит. Мы потерпели поражение. Впрочем, так ли это? Мы знаем, что нечто металлическое находится в том самом месте, где, как утверждал Флейг, затоплены шесть контейнеров с золотом и драгоценными камнями на сумму десять миллионов фунтов стерлингов, В ту ночь, когда мы оставили за кормой огни Бастии, Эдвард Линк сказал. - Мы вернемся сюда. Магнитометры еще переживают младенческий период. Уверен, со временем появится прибор, который нам нужен. Причем это произойдет еще на нашем веку. Раньше нас здесь никто ничего не найдет. Мафия привыкла действовать кастетом, а не электроникой. Увы. в истории с 'сокровищами
Роммеля" ЧУДЕСА И I ПРИКЛЮЧЕНИЯ №6/96 |