Глава вторая книги второй В.М. Амельченко

Оставить закладку в Избранном для изучения статьи после: Избранное Добавить в папку...Добавить.

Запомнить как файл,...

чтобы завтра...;)))

Всем этим и можно объяснить успешные их походы.

Отметим и общую с савроматами склонность к исправлению породы, природы своей. Калечили мальчиков, выращивая домашних рабов по половому признаку, прижигали грудь девочкам, один глаз соседям-аримаспам, тут и деформация черепа у савроматов и алан – длинноголовые избирались в вожди, и татуировки на теле, и т. д.

Рис. 20. Караван на маршруте

На рис. 20 хорошая иллюстрация к описываемому сюжету. Вот вышел из среднеазиатского города караван. «Наши» девы примут на себя охрану у горных теснин южного побережья Каспийского моря в Гиркании и доведут караван до самых портов на лидийском побережье Эгейского моря. После чего в обратный путь с новым караваном, груженным греко-римским золотом и серебром, отряд двинется от города Эфеса (в переводе начало сопровождения караванов). Отдых у Фермодонта примерно в середине контролируемой части Шелкового пути будет совмещен с конноспортивной подготовкой на ристалищах Фемискирской долины. Далее к халибам за новыми мечами. Сдача каравана другому отряду в Гиркании и возвращение домой мимо кольчужников и ювелиров – аримаспов. На Дон-Танаис (в Аланию).

Ветеранки еще одной древнейшей профессии.

О них писал Полиен, уроженец Македонии. Жил во II веке н. э. Автор сочинения «Военные хитрости» (162)

Мои комментарии приведены обычным шрифтом.

Тиргатао

Меотиянка Тиргатао вышла замуж за Гекатея, царя синдов, которые живут немного выше Боспора. Этого Гекатея, низложенного с престола, снова посадил на царство боспорский тиран Сатир, причем выдал за него свою прежнюю жену.

Тиргатао взяла и вышла за царя… чего уж там мелочиться... замужество за царями – дело житейское!
Сарматы, савроматы, а потом аланы заменили собою меотскую знать. Об этом свидетельствует исчезновение курганов, подобных майкопскому в последующие века. Тиргатао названа меотиянкой, а не меоткой, которая не могла быть уже знатного (царского) рода, в отличие от меотиянки – знатной дамы царственного племени, живущего на озере Меотиде. Имя ее перекликается с засвидетельствованным у Геродота скифским именем Таргитай, чем удостоверяется его этнографическая подлинность и подтверждается не меотское, а скорее скифо-сарматско-аланское происхождение Тиргатао.

Гекатей, любя меотиянку, не решился погубить ее, а заточил ее в сильной крепости и приказал жить под cтражей; но Тиргатао успела бежать, обманув стражу.

Оказавшись между двух огней, струсил Гекатей, не решился ни на какие действия, опасаясь кровной мести. Вчитайтесь, пожалуйста: приказал жить под стражей и заточил ее в сильной крепости, как-то не очень вяжется с Tиргатао успела бежать.

Приверженцы Гекатея и Сатира с большим рвением принялись искать ее, опасаясь, чтобы она не склонила к войне меотов; но поиски были напрасны: меотиянка, идя по пустынным и скалистым дорогам и днем скрываясь в лесах, а по ночам продолжая путь, пришла наконец к так называемым иксоматам, где были владения ее родственников.

Как видите, меотиянка к меотам не пошла, а пошла к иксоматам, откуда и родом была, во всяком случае по отцу – вождю племени.

Не застав в живых своего отца, она вступила в брак с его преемником и склонила иксоматов к войне. Приведя с собой многие из воинственных племен, живших вокруг Меотиды, она сильно опустошила набегами принадлежащую Гекатею Синдику, а также причиняла вред и царству Сатира, так что оба они принуждены были искать мира, послав просьбы и дав в заложники Сатирова сына Метродора.

Вернув себе власть, благодаря новому замужеству, она не только сумела поднять на врагов свое родное племя, но и привлекла соседние (тоже воинственные) и, возможно, зависимые племена.

Тиргатао согласилась примириться, но ее противники, примирившись, не сдержали клятвы. Именно, Сатир уговорил двух своих друзей совершить покушение на жизнь Тиргатао, явившись к ней под видом просителей. Когда те бежали к ней и Сатир стал требовать их выдачи, то Тиргатао, чтя право убежища, часто посылала к Сатиру письма, желая спасти людей, прибегнувших к ее защите.

Вот Вам и меотиянка! Воин, разведчик, дипломат, с образованием и воспитанием!

Но эти последние улучили случай напасть на нее: в то время, как один стал говорить с ней о важных будто бы делах, другой обнажил меч и совершил покушение, не удавшееся потому, что пояс Тиргатао отразил удар.

К месту пришелся и волшебный (не иначе) пояс амазонки (амазонки на заслуженном отдыхе, в запасе уже, а не в строю, не в действующей армии). Она уже убила врага, и, видимо, не одного.

Сбежавшиеся телохранители обоих подвергли пыткам; они сознались в замысле пославшего их тирана. Тогда Тиргатао снова начала войну, умертвив заложника, и подвергла страну всем ужасам грабежа и резни, пока сам Camиp не умер с отчаяния; сын его Горгипл, наследовав престол, сам явился к Тиргатао с просьбами и богатейшими дарами и тем прекратил войну.

Амага

Амага, жена Медосакка, царя сарматов, живших на Понтийском побережье, видя, что муж ее предается роскоши и пьянству, по большей части сама чинила суд и расправу, сама расставляла гарнизоны в своей стране, отражала набеги врагов и помогала обижаемым соседям.

Кто она – одаренная самоучка столь мудреных мужских военных наук и навыков управления и судопризводства?

Блестящая слава о ней разнеслась по всей Скифии, так что и жившие на Таврическом полуострове херсонесцы, обижаемые царем соседних скифов, попросили ее принять их в число союзников. Амага сначала послала скифскому царю приказание прекратить свои набеги на Херсонес; когда же скиф не послушался, то она выбрала 120 человек, сильнейших душой и телом, дала каждому по три лошади и, проскакав с ними в одни сутки 1 200 стадиев (210 километров), внезапно явилась ко двору царя и перебила всех стражей, стоявших у ворот.

Истинный вождь – Амага, а к этому еще и прекрасная наездница и отчаянный вожак! Рекордсменка древнего конного марафона!

Скифы пришли в смятение от неожиданности и вообразили, что нападающих не столько, сколько они видели, а гораздо более. Амага же, ворвавшись со своим отрядом во дворец, убила царя и бывших с ним родственников и друзей, страну отдала херсонесцам, а царскую власть вручила сыну убитого, приказав ему править справедливо и, помня печальную кончину отца, не трогать соседних эллинов и варваров.

Только откуда такая любовь к справедливости, порядку в стране (в регионе), и расположение к херсонесским эллинам? А жестокость, но справедливость к местным варварам откуда?

Магазин или Поговорим? или Халява или Продолжим?